События февраля: Михаил Пришвин

«Писатель должен обладать чувством времени. Когда он лишается этого чувства — он лишается всего, как продырявленный аэростат».
Писатель был страстным фотографом и путешественником. Побывал в Сибири, Карелии, на Дальнем Востоке и Крайнем Севере. И отовсюду привозил множество карточек, потому что помимо записной книжки с некоторых пор с собою у него всегда был фотоаппарат. В итоге сохранилось более 2000 авторских негативов.
1 января 1932 года в своем дневнике он даже записал: «Если уцелеют мои снимки до тех пор, пока у людей начнется жизнь «для себя», то мои фото издадут, и все будут удивляться, сколько у этого художника в душе было радости и любви к жизни».
 
 «С утра до ночи колокол звонит». Фотографии и дневники Михаила Пришвина.

«Если бы природа могла чувствоватьблагодарность к человеку за то,что он проник в её тайную жизньи воспел её красоту, то прежде всего эта благодарность выпала бы на долю Михаила Михайловича Пришвина».(К.Паустовский)

Охотник Осип Романов.
«Пришел охотник Осип Александрович Романов (51 год, из деревни Волыново), который будет нашим проводником в Чащу. Этот следопыт совсем как Дерсу. Как и у многих здешних людей у него тоже есть особенная интеллигентность, свидетельство внутреннего благородства, в речи его почти всегда есть скрытое значение, как у героев Ибсена…».

 «Большое село, дом к дому, у самой воды, на домах деревянные коньки, птицы, олени. Пахнет немного жильем, но звуков нет никаких, северные села молчаливы, так же, как лес, и даже собаки не лают…».

 Глава "Незаписанная любовь"
Около 6 ч. мы вышли в поле. Оба согласились, что двум стоять в ожидании автобуса, когда одному ехать – другому оставаться, нехорошо. И она пошла полем в Кривцы, я – в лес на тягу. Долго мы оглядывались, пока она не скрылась за хвостиками леса. Я почти не чувствовал утраты, потому что душа ее прилетела ко мне и сопровождала мой путь в лес.

  Фотографии из серии "Колокола" Сергиев Пасад 1930 год Еще одним увлечением писателя была фотография: Пришвин начал снимать для себя еще в 1907 году. В его архиве сохранилось более двух тысяч снимков, при этом напечатать их при жизни писатель тоже не надеялся (в частности, потому, что снимал не только природу — в 1930 году он, например, сделал серию фотоснимков об уничтожении колоколов Троице-Сергиевой лавры).

 9 января 1930 года очень плохо идёт работа по снятию Карнаухого. 28 Января. Падение Годунова (1600-1930) в 11 у.
А то верно, что Царь, Годунов и Карнаухий висели рядом и были разбиты падением одного на другой. Так и русское государство было разбито раздором. Некоторые утешают себя тем, что сложится лучшее. Это все равно, что говорить о старинном колоколе, отлитом Годуновым, что из расплавленных кусков его бронзы будут отлиты колхозные машины и красивые статуи Ленина и Сталина...

 <Сергиев Посад>
4 Января.
Показывал Павловне упавший вчера колокол, при близком разглядывании сегодня заметил, что и у Екатерины Великой и у Петра Первого маленькие носы на барельефных изображениях тяпнуты молотком: это, наверно, издевались рабочие, когда еще колокол висел. Самое же тяжкое из этого раздумья является о наших богатствах в искусстве: раз «быть или не быть» индустрии, то почему бы не спустить и Рембрандта на подшипники. И спустят, как пить дать, все спустят непременно. Павловна сказала:

— Народ навозный, всю красоту продадут.

 Из серии "Кольский полуостров"

 Фотография Михаила Пришвина из серии «Дальний Восток». 1931 год
Из коллекции Государственного литературного музея

  У машин жизнь точно такая, как у людей. Известно, что люди прежние были и крупнее и сильнее. Теперь люди мельче, много слабее, но зато грамотнее и могут больше. Вот и машины: у прежнего парового двигателя бывает маховик такой великий, что если на досуге станешь сам возле такой машины и смотришь, как он вертится, в особенности, когда представишь, что зацепился за что-нибудь в нем и он потащил: ведь он совсем неумолим. Еще думается, так и луна ходит и все планеты, так и весь мир — все это по-своему идет и нас не касается. А когда после этого увидишь динамо<машину>, которая во много раз сильнее этого гиганта, то никаких мыслей о движении мира не возникает, очень уж мала! Да, лишнего чего-нибудь, о звездах, в голову не приходит при виде этой машины и, может быть, к лучшему: не отвлекаясь лишними мыслями, ведь больше сработаешь.

   Рабочие-великаны ворочали шпалами. Их лица были прямо с обложки «Красной Нивы», и таким жалким вспоминался русский интеллигент в пенсне. Сочувствие красоты моей было на стороне рабочего, и вдруг предстало мне, какое великое у нас дело, ведь действительно вот новый человек идет и действительно какая-то гадливость является, когда представляешь себе рядом с ними тела попов, купцов, адвокатов и тощих интеллигентов. Удары молота, звон шпал, потом каша и хлеб, водка, сон…

<На полях>: Если бы люди не очень сильно множились, то и машин бы не так много делали. Господство машины сводится к силе размножения.

Михаил Пришвин был на Соловках дважды. Первый раз - в 1906 году, визит этот хорошо известен по его книгам "В краю непуганых птиц" (СПб, 1907), "Соловки (письма к другу). Колобок" (СПб, 1908), "Весна света" (М., 1953). Даже в Архангельских губернских ведомостях в 1908 году были опубликованы его очерки "По Северу России. Бытовые картинки". В них хорошо показано моральное состояние Соловецкого монастрыря начала XX века, включая курение, алкоголизм и пренебрежительное отношение к богомольцам. Второй раз Пришвин побывал на Соловках в 1933 году, визит этот малоизвестен, только благодаря недавно опубликованным дневникам. Во вторую поездку Пришвин брал с собой фотоаппарат, некоторые из снимков сейчас выставлены в Московском доме фотографии.

Вспоминается такая книга, "Фотолюбитель краевед", авторы П Г Куделин В С Молчанов, Там приведены две авторские зимние фотографии Пришвина. Его охотничьи трофеи. На 1 фотографии самодельный заряженный капкан в виде расщепленного березового ствола, наподобие раскрытой крокодильей пасти, на другой с попавшейся в пасть "крокодилу" лисицей, Не знаю какова была сила сжатия, и что осталось от лисицы, но на фото был виден только ее хвост. 

«Живопись в сравнении с литературой приблизительно так же несвободна, как фотография относительно живописи, но в этой несвободе живописи заключается ее значительность, точно так же, как ценность фотографии заключается в точной передаче образа мира...» 5 сентября 1929 года. Михаил Пришвин.